«Вернувшись из города, мама с порога начала ругать нас из-за капусты. А мы молчим: ну как сказать ей про похоронку?»
Рассказ Надежды Ширинской о погибшем отце Филиппе Сказко прислали сотрудники Центра культуры и досуга
г. Барабинска.
Когда началась война, мне было шесть лет. Нас у мамы было трое: старшему брату 10 лет, младшему и трёх не исполнилось. Мы жили в деревне Петропавловка Барабинского района. Отец работал кузнецом, мама в животноводстве ухаживала за крупным рогатым скотом. Отца забрали на фронт в феврале 1942 году. Его провожали всей деревней. Тогда ему было 44 года. Видимо, отец чувствовал, что уходит навсегда, старшему брату наказал: «Сынок, теперь ты остаешься за старшего, помогай мамке». А маме сказал: «Береги детей!» Помню, как ждали мы от него весточки. Наконец, пришел заветный треугольничек. Но он нас не обрадовал, потому что отец был ранен и писал из госпиталя. Эти треугольные письма были редкими и все из «лазарета». Отец был ранен четыре раза. Подлечится - и опять в бой!
А осенью, как сейчас помню, в огороде бы убран весь урожай, осталась одна капуста, нам принесли похоронку. В этот день мама уехала в город, а мы, да еще соседские дети, забравшись на русскую печь, со слезами на глазах и страхом ждали маму из города. В это время чужие коровы забрались в наш огород и съели капусту. Вернувшись из города, мама с порога начала ругать нас из-за капусты. А мы молчим: ну как сказать ей про похоронку? Самой смелой оказалась соседская девочка: «Тетя Таня, дядя Филя убит… Пришла похоронка». Мама упала прямо в пороге, ей стало плохо с сердцем. Потом она долго болела. Приходили соседи, медсестра, которые помогали маме справиться с горем. А мы понимали тогда, что можем остаться и без мамы…
Так мы прожили лето 1943 года. Зимой мама собрала нас и привезла в Барабинск. Позднее мама рассказывала, как дорогой корова, которая нас везла, уставала и часто останавливалась, маме приходилось идти рядом с санями пешком, а вместе с нею шел мой старший брат. 40 км тянула корова сани с поклажей и детьми. Не доезжая до Барабинска, а это было уже под вечер, ехал на лошади мужчина. Он остановился и предложил нам заехать в совхоз. Старший брат отказался и остался с мамой, а меня и младшенького мужчина забрал с собой в деревню. Там нас накормили, обогрели. Мама потом рассказывала: как могла не спросить, кому отдала детей, где их искать? Но, слава богу, все обошлось благополучно. В Барабинске жила родная сестра мамы с дочерью и сыном, муж ее тоже был на фронте. Она и приютила нас.


Через некоторое время мама устроилась на работу в столовую локомотивного депо, но вскоре заболела тифом. Ее положили в больницу, а мы остались одни. Я в то время училась в третьем классе в школе № 2. Корова почему- то не доилась. Картошка не уродилась. Суп варили из крапивы. А еще питались жмыхом, которым вскармливали животных. Хлеб давали по карточкам, грамм по 125 на детей, а рабочим чуть больше. Очередь занимали с ночи, а рано утром я приходила писать на руке очередь, старший брат уходил, а я ждала, когда хлеб привезут. А привозили его где-то к обеду, получу и иду домой, а за мной всегда по несколько собак до самого дома бежали, я их хлебушком подкармливала. Когда брат об этом узнал, он запретил мне ходить за хлебом. Однажды мы с братом пошли на поле за замерзшей картошкой. Как потом я оказалась дома - не помню. А потом меня на лошади «Скорая помощь» увезли вместе с младшим братом в больницу, оказалось, мы все заболели тифом. Я болела очень тяжело. 21 сутки лежала без сознания. Когда выписалась из больницы, пришлось долго поправляться, а затем меня перевели снова во второй класс. Ходить в школу было не в чем: фуфайка одна на двоих со старшим братом. Он придет из школы, я фуфайку надеваю и в школу иду. Все ученики в классе дружили, помогали друг другу в учебе. Чернила разводили сажей и молоком, чтоб буквы блестели. Чернила носили в бутылочке. Писали на газете между строчек. Учебников не хватало, одним учебником пользовались 2-3 человека. Школьная сумка была сшита из тряпочек.
Про Победу по радио услышали, у нас дома было - такое черное, большое, круглое. Взрослые были на работе. А мы, дети, выскочили на улицу из домов на улицу, радовались, прыгали, кричали «Ура!»
После войны тоже тяжело было. Мама работала в локомотивном депо. Они выгружали вагоны с углем или песком. Летом было немного полегче, а зимой и уголь и песок смерзались, приходилось киркой долбить. За смену приходилось выгрузить 1 или 2 вагона. Кто вперед выгрузит, другим помогает. Домой мама приходила очень уставшая.
А отца, несмотря на похоронку, мы все равно ждали. Ведь бывало же так: получат люди похоронку, а потом оказывается, что боец живой. Вот и мы надеялись. Но, увы... Мама у нас была очень строгая. Была за отца и за мать, вырастила нас троих одна. Хоть университетов мы не окончили, но выросли, любя друг друга, честными и порядочными людьми. Старший брат работал кузнецом, младший - помощником машиниста электровоза, ну а я работала в общественном питании буфетчицей, бухгалтером. В 1985 г. перешла в НГЧ инспектором по кадрам.

В данный момент я осталась одна. Ни мамы, ни братьев нет. В 2008 году я осмелилась разыскать место захоронения отца. Ответ пришел в 2009 году, и мы с дочерью посетили это священное место: деревню Посадников Остров в Киришском районе Ленинградской области.
This site was made on Tilda — a website builder that helps to create a website without any code
Create a website